Книга: Путь в Психиатрию. Часть 6. Глава 8. 1 Экспертиза. Воспоминания

Воспоминания

Вечером того же дня, когда у меня состоялась беседа с Викторией Дмитриевной, я лежал и вспоминал свою приятную и беззаботную жизнь на свободе. Наверное, эти воспоминания были навеяны образом прекрасной Виктории Дмитриевны.

Эти события произошли в военном патриотическом лагере, организованном администрацией города, в котором я жил. Этот военный лагерь создавали для трудных подростков, которые состояли на учёте в детской комнате милиции, чтобы во время летних каникул мы были чем-то заняты.

Мы были под контролем, нас неплохо кормили, и мы хорошо отдохнули. А самое главное, мы не совершили тех ошибок, которые привели ли бы нас в места лишения свободы.

По моему мнению, этот проект городской администрации и лично нашего мэра удался лишь частично. Я был в этом лагере не первый раз, несмотря ни на что, мне там очень нравилось. Мы жили в палатках на территории военной части. Ходили в походы, плавали на байдарках и в альпинистском снаряжении забирались на деревья. Ездили на стрельбище и ещё многое другое.

В следующую смену, когда я приехал, там уже были другой директор лагеря и состав вожатых. Был просто детский летний лагерь, но тоже на территории военной части.

В тот раз по пути к военной части в автобусе я обратил внимание на двух молодых девушек, которые были нашими вожатыми. Они обе были красивы, но понравилась мне только одна. Купидон не дремал, он снова прицелился в моё сердце.

Всю дорогу, что мы ехали, я не мог оторвать от неё взгляд и делал это лишь тогда, когда она оборачивалась на меня. Даже сейчас, спустя много лет, эти воспоминания пробуждают во мне тёплые чувства и радостные эмоции.

Всю дорогу я думал лишь о том, как мне найти возможность подружиться с объектом моего обожания, чтобы эта дружба была особенной. Но для того, чтобы подружиться, мне нужно было к ней подойти и завязать разговор. Я сомневался, что я смогу её чем-то заинтересовать, у нас была прямо-таки огромная разница в возрасте. Мне было почти пятнадцать, ей на вид лет двадцать пять — двадцать восемь.

Мысленно перебрав все свои недостатки, я решил, что это ничего не значит. Я дал себе слово, что обязательно к ней подойду, когда будет такая возможность. Даже если я буду очень робеть.

Мы приехали в расположение военной части, устроились в уже разбитых военных палатках. С нами провели собрание. Там я узнал, что мою вожатую зовут Милана, а её коллегу — Елена.

В этот день я к ней не подошёл, сейчас я даже уже не помню по какой причине. Через несколько дней мы всё же встретились, я дождался, когда мы остались одни, и завязал с ней разговор.

Сначала я вёл себя не очень уверенно, но она оказалась человеком очень приятным в общении, и я перестал робеть. Она совершенно не отталкивала меня, только намекала, что вопросы, которые я ей задаю, имеют личный характер. Я не стал на неё давить, хотя она и не была особо напряженна. Просто своими откровенными вопросами я не хотел испортить первое впечатление о себе. Потом у нас уже были частые встречи и долгое общение. Она мне нравилась, всё сильнее. Скажу больше: я точно был в неё влюблён.

Я хотел её соблазнить и делал для этого всё возможное…

* * *

Милана зашла на территорию нашего лагеря, и мы снова оказались одни. Она пришла проверить — все ли ушли на обед, а я в этот момент лежал у себя в палатке, заранее предусмотрев развитие событий.

Всё располагало к тому, чтобы я действовал. Милана заглянула в палатку и увидела меня.

— Миш, ты почему лежишь? Там уже обед начался.

— Ну и что.

— Иди ешь.

— Не хочу. Я не голоден.

— Что значит «не хочу»? Иди.

— Я же сказал, нет.

Она присела на нары, которые заменяли нам кровати.

— Миш, ну перестань. Меня будут ругать, если кто-то не придёт на обед и останется голодным.

— Ну, не знаю. Вряд ли тебя будут ругать. Просто скажи, что я не пойду.

— Миша, все должны идти. Что я за вожатая, если ты меня не слушаешься?

— Это да. Тогда давай договариваться.

— В каком смысле? О чём договариваться?

— Я пойду на обед. А ты взамен расскажешь мне какую-нибудь историю о себе.

— Какую?

— Любую. Какую посчитаешь нужным, но из личного что-нибудь.

— М-м-м, — задумалась она. — Хорошо. Пошли на обед.

— Ещё кое-что, — остановил я её.

— Что ещё?

— Ты мне расскажешь какую-нибудь историю о девушках. Поделишься секретом о том, что девушек привлекает в парнях.

— У разных девушек по-разному.

— Вот это ты мне и расскажешь.

— Хорошо, пошли. Сейчас обед уже закончится. Я сама ещё не ела.

— Подожди. Ещё кое-что.

— Да что ещё, Миш?

— Расскажешь, как девушки себя удовлетворяют.

— А ты что, не знаешь?

— Не все способы знаю.

— Нет, я этого рассказывать не буду.

— Почему?

— Миша, я сотрудник милиции, а ты подросток. Если я тебе это расскажу, меня посадят за развращение малолетних.

— Никто не узнает. Я буду молчать как рыба.

— Нет, Миша. Я расскажу, что обещала, а этого рассказывать не буду.

— Тогда я и ужинать не буду.

— Ну и не ходи, вымогатель. Я с тобой больше не буду разговаривать, — её щёки покраснели от негодования, и она вышла из палатки.

Я довольно улыбнулся. Моя цель была достигнута.

Если одному человеку безразличен другой, то он не будет проявлять таких эмоций, если тот просто откажется есть. Если же он так нервничает, значит, человек ему небезразличен. Точно так же, как было в моей ситуации.

Мне было очень приятно, что я небезразличен моей вожатой.

Через несколько минут я пошёл на обед. Обед был в самом разгаре.

Заметив меня, Милана прошла мимо и спросила:

— Ну и зачем пришёл? Ты же не хотел есть.

— У вас здесь очень вкусно пахнет. Пришёл на запах.

Когда мы поели и вышли из столовой, я подошёл к Милане.

— Милан, ты, кстати, своё обещание должна выполнить, я же на обед пришёл.

— А-а-а… Ни фига. Ты на обед пошёл не потому, что я тебя позвала, а потому что ты жрать захотел. Сам об этом сказал.

— Не так это было. Я подумал, что тебя будут ругать и не смог этого допустить.

— Ну ты и «уж». Иди к себе в отряд.

Я пошёл к себе в палатку с очень приятными мыслями…

Продолжение воспоминаний

Я находился на территории лагеря и чем-то занимался. В это время ко мне прибежала Милана и попросила о помощи.

— Миша, помоги мне. У меня украли трусы, помоги вернуть их.

— Милан, как ты себе это представляешь? Меня засмеют, если я с таким вопросом подойду к пацанам.

— Спасибо, Миша. Когда ты меня просишь, чтобы я тебе всякие истории рассказывала, — это нормально. А когда я попросила помочь, то тебя сразу засмеют. А за то, о чём ты меня просишь, меня вообще могут посадить. Ладно, ничего не надо. Я попрошу другого.

Она обиженно развернулась и пошла в противоположенную от меня сторону.

— Вообще-то ты мне ещё ничего не рассказала. Стой. Да стой ты! Милана, я постараюсь помочь.

Она остановилась и подошла ко мне.

— Ты знаешь, кто их украл? — спросил я.

— Миша, откуда? Если бы я знала, я бы к тебе не обращалась. Я их постирала и повесила сушиться на балконе, на верёвке. А когда пришла проверить, их нету.

— Ха-ха. Ну ты даёшь. Зачем на видное место было вешать?

— Откуда я знала, что здесь извращенцы отдыхают. Миш, найди, пожалуйста.

— Я постараюсь. Как они выглядят?

— Что, здесь много женских трусов пропадает? — с сарказмом ответила она вопросом на вопрос и добавила: — Они как шортики выглядят, чёрного цвета. Миша, постарайся это сделать оперативно, если их сразу не найти, то потом уже будет бесполезно.

— Я всё понял. Дай мне немного времени.

— Спасибо.

— Если найду, должна будешь.

— Ты сначала найди.

У меня моментально возник план, и я отправился его реализовывать.

— Дима, отойдём, — обратился я к своему приятелю, и он вслед за мной отошёл в сторонку.

— Чего хотел?

— Мне помощь твоя нужна. У Миланки трусы с верёвки украли… — не успел я договорить, как он расхохотался.

— Ха-ха-ха-ха! Ты серьёзно? Ха-ха-ха-ха! И что ты хочешь? Ха-ха-ха-ха!

— Ты можешь не ржать так громко?

— Не могу. Ха-ха-ха-ха!

— Пацаны о чём прикол? — поинтересовался знакомый парень, который проходил мимо.

— Ты не поверишь. Это пиздец.

— Дима, давай не будем об этом распространяться.

— Ну это же вообще прикол.

— Дима, давай без приколов!

— Ладно-ладно. Ха-ха! Что ты хотел?

— Короче, попросили найти трусы и вернуть.

— Милана попросила?

— Да.

— Она меня попросила или тебя?

— Меня.

— Ну чё ты сам не поспрашиваешь? Обойди лагерь, спроси, кто взял.

— Дима, меня никто не послушает. Ты в лагере обладаешь авторитетом, с тобой будут разговаривать. Мы давно друг друга знаем, помоги.

— Пусть она ко мне подойдёт и попросит сама.

— Дима, я тебя прошу. Ты для меня можешь это сделать? И она просила по-тихому найти, чтобы слух не распространился по лагерю.

— Я не знаю, как это сделать. Как я их найду, если не буду спрашивать об этом?

— Придумай что-нибудь.

— Ладно, попробую. Блядь, надо мной ржать будут. Жди, короче. Есть у меня идейка. Попробую пробить эту тему.

Он ушёл и через некоторое время вернулся.

— Короче, всё нормально, трусы ей вернут.

— Давай их мне, я ей сам верну.

— Ты чё, блядь. Я трусы в руки брать не буду. Ей их подкинут, мы так договорились.

— А кто спёр трусы?

— Зачем тебе?

— Интересно.

— Мне рассказали об этом на условии, что я никому не скажу. Так что я не могу сказать, даже тебе. Ладно, я пошёл, — сказал Дима.

— Трусы ей когда вернут? — вслед ему спросил я.

— Уже должны были вернуть.

Я сразу направился к дому вожатых, чтобы узнать, вернули ли трусы. Ну и, соответственно, получить благодарность. По пути я задумался о том, что трусы уж быстро нашли, а самое главное, Дима знал где искать. Я предположил, что организатором этой кражи мог быть сам Дима, но ему об этом не сказал.

При встрече с Миланой я выглядел очень самодовольным.

— Миша, спасибо тебе большое, — сказала она довольно растроганно, а потом пошутила: — Не ты ли их у меня украл, чтобы потом мне их вернуть?

— Ты чё, прикалываешься? Зачем мне это?

— Чтобы выторговать у меня истории. А?

— Пиздец, блядь!

Я обиженно развернулся и пошёл в лагерь.

— Миш, я пошутила. Ну куда ты пошёл?

Я не остановился. Когда я пришёл в лагерь, то отправился к себе в палатку и лёг на своё спальное место. Было настолько обидно, что меня обвинили в том, чего я не делал. Ради дурацкой шутки она обесценила то, что я для неё сделал.

Примерно через час Милана зашла ко мне в палатку. В палатке никого не было, и мы могли спокойно поговорить.

— Миш, ты обиделся что ли? Ну я пошутила.

— Ничего я не обиделся.

— Ну я же вижу, что обиделся.

— Я для тебя разыскивал трусы, меня высмеяли, а ты ещё так шутишь.

— Миш, ты вообще без чувства юмора?

— Да.

— Ну извини меня. Если хочешь я тебе расскажу, что ты просил.

— Конечно, хочу! — обрадовался я и подскочил с места. — Давай сейчас.

— А-а-а… Обида сразу прошла? Хитрец. Нет, сейчас я не буду рассказывать, я ещё не готова. Нас ещё могут услышать. В другой раз я тебе расскажу.

— Когда?

— Не знаю, решу позже. Нужный момент надо поймать.

— Смотри, чтобы не кинула меня.

— Не переживай, не кину.

Она вышла из палатки и направилась в домик вожатых. Это был бревенчатый двухэтажный дом. В нём была лестница, ведущая со двора на второй этаж, образуя на нём балкончик буквой «П». Там находилась ещё одна комната, в которую можно было попасть только с улицы. На первом этаже располагалась главная комната, в которой жила директор лагеря. На втором этаже жили двое вожатых, Милана и её подруга Лена.

Сначала хотел пойти за ней, но побоялся, что меня там увидит директор лагеря и будет задавать вопросы, что я делаю возле их дома. Поэтому эту мысль я отбросил. Нам было запрещено покидать территорию расположения лагеря. Мы находились на территории военной части, и самовольные передвижения по ней были строго-настрого запрещены. Иногда директор лагеря нам разрешала посещать солдатские казармы — заниматься спортом в тренажёрном зале или играть в бильярд.

Правда, мы часто нарушали эти правила и запреты. Ходили в казармы, валялись на спортивных матах, занимались в тренажёрном зале. Как говорил русский писатель Салтыков-Щедрин: «Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения».

* * *

Прошло несколько дней. В этот день стояла жара, и нам хотелось искупаться. На территории военной части располагалось искусственное озеро.

По слухам, раньше на этом месте была ракетная шахта, потом её законсервировали, заполнив водой, чтобы кто-нибудь из местных жителей туда не провалился, и теперь каждое лето купались в этом озере.

Когда к нам зашла Милана, я обратился к ней с просьбой сходить покупаться.

— Милан, пойдём покупаемся?

— Жарко очень для купания.

— Так самый раз искупаться.

— А если у вас тепловой удар будет? Я не хочу отвечать за вас, если что-нибудь случится. Я вас вытащить из воды не смогу, у меня сил столько нет. И директор лагеря не одобрит.

— Ну своди меня хотя бы.

— Тебя сводишь, другие захотят.

— Давай я несколько ребят с собой возьму. Ненадолго сходим. Сама поплаваешь.

— Я не буду купаться. А вот позагорать можно, — от этой мысли она призадумалась. Судя по её виду, мысль ей понравилась

— Ну вот и решили.

— Э-э-э. Ничего ещё не решили. Я только подумала об этом.

— Слушай, Ленку возьми с собой, и загорайте.

— Ладно, сейчас попробую договориться с директором.

Через некоторое время Милана пришла и сообщила.

— Миш, директор разрешила, но только не всем. Нам можно взять с собой двух-трёх человек. И мне ещё за вами следить надо. Вдруг у кого-нибудь тепловой удар случится. Но предупреждаю, если будешь тонуть ты, тебя точно спасать не буду.

— А куда ты денешься? Подальше от берега отплыву и буду имитировать, что тону.

— А-а-а. Тогда тебе облом. Директор сказала, чтобы плавали возле берега. Не дальше, чем три-четыре метра от него.

— Ты врёшь! — заподозрил я подвох.

— Нет. Если заплывёте дальше, сразу отменяю купание. Вот такие у меня инструкции. Решай сразу, устраивают тебя такие условия или нет?

— Херня какая-то!

— Ха-ха. Ну ты же сам хотел просто поплескаться в воде.

— Ну да.

— Ну вот. Ха-ха. На других условиях я бы не смогла договорится. Выбирай кого с собой возьмёшь и пойдём, если ты ещё не передумал, — она довольно улыбнулась. — Бери с собой не больше двух человек.

— А Лена идёт с нами?

— Да, она сейчас придёт. Давай, собирайся в темпе, мы ненадолго идём.

— Хорошо. Сейчас будем.

— Мы ждём вас на озере.

К концу нашего разговора к нам подошла Лена. В руках она держала плед и бутылку с водой.

— Ну что, идём, Милан? — спросила её Лена.

— Да, идём. А вы давайте, шевелитесь, — сказала она и направилась вместе с Леной на озеро.

Через некоторое время я пришёл со своим приятелем Лёшей.

Милана и Лена уже загорали. На них были надеты классические бикини.

Я и Лёша зашли в воду. Некоторое время мы ныряли возле берега, а Милана и Лена лежали и загорали.

— Милан, иди поплаваем, — предложил я.

— Нет. Я тебе говорила уже, что не буду.

— Да ладно тебе, иди.

— Ванёк, ты чё? Это же вожатая!

— Да подожди ты.

Она мне так и не ответила. Мы стояли по пояс в воде, а я общался с Лёшей.

— Милан! — позвал я её ещё громче.

— Ванес, тебя из лагеря выгонят за то, что ты подкатываешь к ней.

— Никто не узнает, если ты молчать будешь.

— Ты за кого меня принимаешь?! Я тебя хоть раз в чём-то подвёл?

— Нет.

— Ну тогда думай, что говоришь. Ладно, я пойду в лагерь, ты остаёшься?

— Да, останусь. А ты чё, уходишь?

— Ну а чё, ты уже не купаешься, а только с Миланой общаешься. Я уже искупался, пойду наверх.

— Бля, Лёх, извини. Ну пообщаться охота.

— Да всё нормально, в лагере увидимся.

Лёша оделся и ушёл в лагерь, а я направился к тому месту, где загорали вожатые. Я встал напротив Миланы и загородил ей солнце.

— Миш, ты солнце загородил, отойди.

— А что мне за это будет?

— Ничего.

— Ничего? Я, между прочим, тоже здесь загораю. Пляж общий, ничего не знаю.

— Миш, ну отойди, пожалуйста.

— А что мне за это будет?

— Ну хочешь, ложись с нами?

— Конечно, хочу, спрашиваешь, блин…

Я уже хотел примоститься с ней рядом, но меня остановила Лена.

— Нет-нет! Милан, ну куда «ложись»? Здесь и так места мало, а он ещё и мокрый, плед намочит, — сказала Лена, до этого лежавшая молча.

Лену я как-то побаивался. Мне казалась, что она не очень хорошо смотрит на нашу дружбу с Миланой. Она разговаривала со мной сдержано и холодно, иногда даже проявляла резкость, и всё указывало на то, что она была недовольна нашей дружбой.

— Лен, я уже высох.

— Я сказала, нет! Иди в лагерь.

— Лена, ну чего ты? — сделала Милана ей замечание. Лена замолчала и опустилась на плед.

— Постой на солнце, пусть плавки подсохнут, а потом ляжешь.

Я немного постоял, подсушил плавки и обратился к Милане:

— Ну всё, подсохли. Ложусь? Алло, я ложусь?

— Да ложись уже, пока Лена не передумала.

Я лёг на покрывало и заметил, что места действительно было мало.

— Ну двигайтесь, чё вы разлеглись.

— Ты сейчас в лагерь пойдёшь, — резко отреагировала Лена.

— Миша, лучше молчи! — предупредила меня Милана и вместе с Леной рассмеялась.

Милана всё же чуть-чуть подвинулась, и я лёг между покрывалом и травой. Я смотрел на силуэт Миланы, на гармоничные выпуклости её тела. Своей рукой я прижался к её руке, её кожа была бархатистой на ощупь, и мне было по кайфу соприкоснуться с нею. Сделал я это специально, и она это почувствовала, на что указала её улыбка. Мне показалось, что она поняла, на что я намекаю.

Прошло время, и мы стали собираться.

— Ты потом зайдёшь? — спросил я Милану.

— В лагерь? — уточнила она.

— Ну можно и так сказать.

— Разумеется зайду, — сказала она, посмотрев на меня, и добавила, улыбнувшись. — И к тебе загляну.

После этого я отправился в лагерь и стал готовится к приходу Миланы. У меня было предчувствие, что сегодня должно случиться то, на что я рассчитывал. Я хотел услышать от неё эротические истории о том, какими способами девушки себя удовлетворяют, но это было только начало моих планов. Я заранее попросил соседей по палатке по моему сигналу оставить нас вдвоём. Я не рассказал им, для чего мне это нужно, только лишь сказал, что нужно тет-а-тет поговорить с Миланой. Мои приятели не отказали мне в просьбе, ведь мы все были из одной компании.

Милана пришла в лагерь в обеденное время, когда все были на приёме пищи. Как и обещала, заглянула ко мне в палатку.

— Ждёшь? — спросила она, приподняв край брезентового полога палатки.

— Не-е… Скучно просто. Заходи уже! — сказал я, вальяжно возлегая на деревянных нарах, и улыбнулся.

— Ну ладно. Не скучай, — сказала она и прикрыла край брезента обратно.

— Э-э-э. Алло! Ты куда? — я вскочил с места и побежал за ней. — Милана!

— Да здесь я, здесь. Ты чего так кричишь? — она открыла край брезента, улыбнулась и поспешила меня успокоить.

— Куда ты пошла? Заходи, — уже серьёзным тоном я ей сказал.

— Спокойнее. Никуда я не пошла. А ты боишься, что уйду?

— Ну вообще-то я надеялся, что сегодня ты поделишься со мной сокровенными фантазиями.

— Стой, я не говорила, что буду о себе говорить. Я сказала, что расскажу, как это вообще делают девушки.

— Ну ладно, расскажи, как это делают девушки, — в ожидании её историй я поудобнее улёгся на деревянном ложе.

Она посмотрела на меня взглядом, говорящим о том, что она обалдевает от моей наглой и коварной натуры. Я не раз на ловил на себе такой взгляд, и от него кайфовал.

— Присаживайся, а можешь лечь, если хочешь, — указывая ей на место рядом с собой.

— Да нет, спасибо. Я ненадолго.

— Ну это как пойдёт.

— Ага, обойдёшься. На большее даже не рассчитывай, историю расскажу, и всё.

— Посмотрим. Там будет видно.

— Не борзей. Я надеюсь, что нас здесь никто не услышит? — заволновалась Милана.

— Расслабься. Все на обеде. Времени полно.

— Милана, что ты делаешь? — сама себе задала вопрос она.

— Ха-ха. Ну ты рассказывать будешь?

— Ладно, слушай…

* * *

Прошло несколько дней. Я продолжал общаться с Миланой. Наши отношения стали ещё теплее, и общение было неформальным. Я уже планировал заняться с ней сексом и думал над тем, как это осуществить.

Но все мои планы нарушил конфликт, который у меня произошёл сначала с отдыхающим, а потом и с директором лагеря. Я не захотел замалчивать конфликтную ситуацию, а тем более спускать её на тормозах, хотя меня об этом просила Милана. Наоборот, я потребовал директора лагеря вызвать мне машину и отвезти домой.

Так всё и случилось. Меня поддержал мой друг Лёша.

В день отъезда я сказал ему, что хочу попрощаться с Миланой, и он согласился сопроводить меня до летнего домика вожатых, а потом постоять на стрёме, чтобы директор лагеря меня там не застукала.

— Ты постой внизу. Следи, чтоб директрисы не было, если пойдёт, то тихонько свистни.

— Хорошо. Ты надолго?

— Нет. На минуту.

— Давай быстрее, нас машина ждёт.

Я поднялся на второй этаж летнего домика и постучал в дверь. Через несколько секунд дверь открыла Лена.

— Ты к Милане? — спросила она и, поняв абсурдность своего вопроса, добавила. — Сейчас позову.

Я ждал за дверью минуты две-три, потом ко мне робко вышла Милана.

— Уже уезжаешь?

— Да. Машина ждёт.

Она достала из кармана шортов свою фотографию и записанный на бумажку номер мобильного телефона.

— Возьми на память. Это я на удостоверение фотографировалась. А это мой мобильный. Позвони мне, когда захочешь.

— Капитан? — удивился я, заметив на фотографии капитанские погоны. — Спасибо, Милана. Обязательно сохраню её. Я тебе позвоню, когда появится возможность.

— Убери в карман, чтобы никто не видел.

Она стояла на пороге своей комнаты перед прикрытой дверью, и между нами повисла неловкое молчание.

Вдруг она оглянулась по сторонам и сделала нерешительный шаг ко мне, потом ещё один. Лицо её приблизилось к моему, и наши губы уже почти сомкнулись, но тут из-за угла со спортивной сумкой выскочил мой друг Лёша.

— Ну что, Миш, поехали?

Милана в миг отстранилась от меня и потупила взгляд.

— Я сейчас спущусь.

— Миш, поехали. Машина ждёт.

— Лёха, я сейчас спущусь, жди меня внизу.

— Сейчас сюда придёт директриса.

— Миш, иди. Не нужно, чтобы тебя здесь видели, — сказала Милана.

— Милан, подожди. Лёха, я через минуту буду.

— Миш, лучше иди. Пока! — сказала Милана и стала закрывать дверь своей комнаты.

— Милана, стой!

Я попытался сказать ей что-то вслед, чтобы остановить, но было уже поздно. Она скрылась за дверью.

В какой-то миг мне показалось, что увидел удовлетворение на лице Лёши.

Я подумал, что Лёша помешал нам нарочно, но он всё отрицал. После этого у меня была на него обида, но он был мне другом, и эта обида длилась ровно столько, сколько занял наш путь от лагеря до дома.

Мы спустились вниз и направились к машине, которая должна была нас увезти домой. Мы не разговаривали друг с другом, а Лёша посматривал на меня и пытался сдержать улыбку.

Ну конечно, он сразу догадался, что должно было произойти у меня с Миланой на балконе, а может быть даже всё видел. Стоял за углом и наблюдал, а потом решил меня обломать.

Эти мысли крутились у меня в голове. Но я понимал, что мой друг не хотел мне плохого, просто дурачился.

— Чё ты смеёшься?

— Я? Нет, я не смеюсь, — ответил мой друг и отвернулся, спрятал улыбку.

— Ну ты и придурок! Ты понимаешь, что ты меня обломал?

— Ну извини, Ванёк, — уже более серьёзно сказал он.

Во время нашего пути мой друг пытался со мной заговорить на эту тему.

— Лёха, не сейчас, я хочу подумать, и нас могут услышать, — показал я на впереди сидящих сопровождающих.

— Хорошо, молчу.

Приехав в город, мы направились по домам. Сначала мы шли в одном направлении, а потом каждый пошёл своей дорогой.

— Ванёк, а чё она тебе дала?

— Фотку и номер мобильного телефона. А ты вообще откуда знаешь, что она мне что-то дала?

— Я за углом стоял, за вами смотрел. Я видел, что она тебя поцеловать хотела. Кстати, я тебя специально обломал.

— Блядь, придурок!

Я попытался дотянуться до него ногой, чтобы дать ему пенделя, но он вывернулся и драпанул от меня.

— Ладно, Миш, вечером встретимся на нашем месте, — сказал он, улыбаясь и провоцируя за ним погнаться.

Но это было бессмысленно. В нашей компании Лёша бегал быстрее всех, и все об этом знали. Я бы его все равно не догнал, но сделал вид, что собираюсь кинуться к нему. Он к этому уже был готов.

— Да ладно, не бойся. Не побегу я за тобой, — сказал я ему после имитации рывка в его сторону.

— А вдруг? — снова отбегая от меня, сказал Лёша.

— Лёха, если я захочу, то поймаю тебя хитростью, и бегать не придётся. Ну ладно. Всё, Лёха, до вечера. Ты вечером точно приходи на наше место, потусим.

— Хорошо, до вечера, пока.

— Пока.

Когда я пришёл домой, мама уже знала о моих приключениях в лагере и устроила мне скандал. Вечером встретились с Лёшей, немного погуляли и разошлись по домам. Прошло несколько дней, я попросил сестру дать мне её мобильный телефон, чтобы позвонить Милане.

Сестре я рассказал о своём романтическом знакомстве с вожатой и умолял её, чтобы она дала мне позвонить с её телефона. Но сестра сначала выудила из меня всю информацию, а потом сказала, что звонить дорого, а денег у неё сейчас на балансе нет.

Прошло несколько дней, потом я увидел, как моя знакомая вынула из кармана мобильный телефон, ответила на звонок и снова засунула телефон обратно в карман.

— Ксюша, это твой телефон? — спросил я её.

— Да.

— Слушай, круто. Ты можешь меня выручить? Пожалуйста.

— А что нужно?

— Мне позвонить надо, подруге своей.

В общем, я рассказал Ксюше кому собираюсь звонить, но без лишних подробностей.

— Хорошо, звони, — улыбнулась она и протянула мне телефон.

Я набрал номер и пошли длинные гудки, а потом я услышал голос Миланы.

— Алло?

— Привет, Милан! Как ты?

— Это кто?

— Это Миша с лагеря.

— Миша, привет! Как у тебя дела?

— Да всё норм. О тебе думаю, скучаю.

— Ну ты же сам виноват. Сейчас был бы здесь, со мной.

— На неврозе был. Директриса мне кровь свернула, ты сама видела.

— Видела. Мог бы меня послушать, а ты психанул.

Связь была, мягко говоря, паршивой. Часто приходилась переспрашивать друг друга. Это очень усложняло разговор.

— Миш, я очень хочу с тобой поговорить, но связь здесь плохая. Позвони мне, когда я буду в городе.

— А когда ты будешь в городе?

— У нас смена заканчивается через шесть дней, тогда и звони.

— Хорошо, я постараюсь. Целую тебя, пока.

— И я тебя. Пока, — сказала она и отключилась.

Когда она сказала мне слова «и я тебя», связь в этот момент чудом была чистой, и я прямо почувствовал, как на том проводе Милана улыбнулась.

— Ксю-юш? А Ксю-юш? Дашь мне через шесть дней позвонить, она в городе будет, мы хоть сможем нормально поговорить?

— Если деньги на счету будут, то дам.

— Ксю-юш, но придумай что-нибудь, пожалуйста, это может быть судьба моя. Выручай.

— Ну ты и болтун. Хорошо, попрошу папу положить денег.

— Спасибо, Ксю. Хочешь я тебя расцелую?

— Нет, спасибо. Я обойдусь.

— Ну тогда просто спасибо.

— Пожалуйста. Обращайся, но не часто, а то папа будет ругаться, что деньги трачу быстро.

— Хорошо.

Прошло несколько дней. И я случайно порвал подкладку кожаной куртки, которую взял поносить у своего приятеля. Попросил маму чтобы она её зашила, но мама отдала её знакомой прошить на машинке. Во внутреннем кармане куртки был номер телефона и фотография Миланы.

Я забыл их вынуть из кармана. Больше я никогда не видел ни номер телефона, ни фотографию Миланы, впрочем, как и саму куртку.

На все вопросы, где моя куртка, мама сначала отвечала, что её шьют, потом, что должны её скоро вернуть, а потом куртка каким-то образом потерялась, а мама сделала вид, что куртку принесла обратно домой и где она сейчас не знает. Сослалась при этом на то, что это я её куда-то положил, и теперь забыл куда.

Мне было очевидно, что это был план сестры. Сестра не только знала о Милане, но и что у меня есть её телефон и фотография, а также что всё лежит во внутреннем кармане кожаной куртки. Вот сестрёнка мне и удружила…

14 лет. 2003 год

* * *

Была уже глубокая ночь, когда я закончил свои воспоминания о Милане.

Мне хотелось уже спать, и перед сном я поймал себя на мысли: хоть я под следствием уже полгода, но мне хотелось не секса, а романтики. Мне хотелось влюбиться в хорошую девчонку и пережить ответное чувство. Такие мысли стали овладевать мной всё чаще и чаще. Ещё раз вспомнив Викторию Дмитриевну, я отвернулся к стене, закрыл глаза и уснул.

В тюрьме мне часто вспоминался военный лагерь, купание на озере, Милана, наш несостоявшийся поцелуй. Это были самые приятные воспоминания в тюрьме.

«Что имеем не храним, потерявши плачем».