Часть 1
Глава 1.
Воспоминания о детстве
В детстве я чувствовал себя счастливым ребёнком.
У меня было много приятелей. В основном ребята со двора. У меня со всеми были хорошие отношения. Мы дружили, общались, вместе играли. Всем это доставляло огромное удовольствие. Летом мы любили сидеть под широкими кронами деревьев, из подручных материалов строили лестницы, забирались по ним на деревья, перебираясь с ветки на ветку. Играли в пятнашки, прятки, войнушку или что-нибудь обсуждали. Так мы могли играть целыми днями.
В общем, детство у меня было, как у большинства детей, весёлое и радостное. В раннем возрасте важную роль играют не только сверстники, но и семья.
В моей семье бывало по-разному. Вспоминается хорошее и плохое. Но в основном я находился в состоянии постоянного стресса, которому подвергался со стороны мамы и старшей сестры.
В семье нас было четыре человека: мама, брат, сестра и я. Брат старше меня на девять лет, а сестра — на семь. С братом у меня в детстве были очень тёплые отношения. Наверное, поэтому он стал для меня самым близким и любимым человеком. Я рос без отца и видел его только на фотографиях. Сейчас его уже нет в живых...
Глава 2.
Сильнейший стресс 1 сентября
Я очень ждал 1 сентября, и последний день августа был для меня очень важным днём. В этот день я готовился к школе, так как должен был пойти в первый раз в первый класс.
Утро 1 сентября было тёплым и солнечным. Жарко светило и грело солнышко, небо было голубым. Наступил День знаний. В школе сначала должна была пройти линейка, а уже потом начаться урок в классе.
Первое занятие в классе должно было быть ознакомительным. Мы должны были познакомиться с нашей учительницей, а она с нами. По этому случаю мама купила цветы.
— Ты должен подарить этот букет своей учительнице, сынок, — сказала она.
Мамины слова меня очень воодушевили, и мы стали готовиться к 1 сентября. Мне погладили рубашку и костюм. Я заранее почистил зубы и привёл в порядок ботинки.
В предвкушении праздника я был счастлив. Завтра я отправлюсь в страну знаний, добра, дружбы и любви. Мои глаза светились радостью. Но я немного нервничал, поэтому постоянно переспрашивал маму и сестру, всё ли мы положили в школьный ранец. Я бегал проверять на месте мои азбука и пенал, а также линейка и тетради с прописями. Просил сестру посмотреть, блестят ли мои ботинки и не помята ли рубашка.
Уговаривал маму разрешить мне примерить костюм, в котором я должен был идти в школу. Мне очень хотелось увидеть в зеркале, как я буду выглядеть 1 сентября.
Когда я начал перепроверять всё по третьему разу, мама отправила меня спать. Она сказала, что мне лучше лечь спать пораньше, так как я должен выспаться. Я согласился и отправился в кровать.
Какое-то время я не мог уснуть. Я представлял себя на школьной линейке. Как стою в красивом костюме, с цветами. Я ещё никого не знаю, но такой счастливый. Рядом стоит мой классный руководитель1. Я подхожу, протягиваю ей цветы. Она улыбается, говорит: «Спасибо!». С той же улыбкой спрашивает:
— Как тебя зовут?
Я отвечаю:
— Меня зовут Миша, мне семь лет.
Эту картинку я прокручивал в своей голове несколько раз, пока не уснул.
Наступило утро.
Мама и сестра пришли меня будить. Радостный я вскочил с кровати и стал бегать по квартире, торопя всех остальных, чтобы поскорее собирались. Но я почувствовал, что что-то было не так.
Наконец мама с расстроенным видом сообщила:
—Миша, мы проспали линейку. Она уже давно началась и сейчас заканчивается. Мы не успеваем на неё. Я виновата, прости меня.
Сестра стояла рядом и тоже виновато смотрела на меня.
—Миш, ты не расстраивайся, всякое бывает. Мы же не специально.
На меня мамины слова подействовали, как гром. Я не хотел в это верить. У меня началась истерика. Я кричал, требовал, чтобы мы всё-таки пошли в школу.
— Что вы сидите?! — не унимался я. — Может быть, мы ещё успеем!
Но они огорчённо отвечали:
1 В школе нет классных преподавателей, есть классный руководитель — это учитель по любому предмету, который руководит всей жизнью (в школе и вне школы) одного прикреплённого к нему класса и общается с родителями.
— Нет, Миша, не успеем!
В подтверждение своих слов они включили телевизор. Шла прямая телетрансляция со школьной линейки.
— Миша, успокойся, ничего уже не поделаешь, — успокаивала меня сестра.
Но меня душила обида. Морально я был так раздавлен, что просто не представлял, как завтра смогу показаться на глаза другим детям и учителям. Ведь я проспал и не пришёл на свой первый урок. Земля ушла из-под ног. Я перегорел, внезапно куда-то ушли все силы. Я сидел на полу и только повторял.
— Если бы вы не проспали, всё было бы в порядке. Если бы вы не проспали...
Внезапно раздался смех. Подняв глаза, я увидел, что мама и сестра смеются.
— Миша, мы пошутили, одевайся. Школьная линейка ещё не началась, — сказала мама.
Я понял, что они меня разыграли. По телевизору показывали линейку из другой школы, вообще из другого города, другого часового пояса.
В моей душе в тот момент кипели незнакомые мне чувства. Говорить было больно и тяжело. В горле застрял какой-то колючий, шершавый ком.
С годами я понял, что это была обида, ненависть.
От переживаний я наотрез отказался идти в школу. Но так как мне было всего семь лет, моё решение тогда никто не воспринял.
Меня заставили идти в школу, выбора у меня не было.
Цветы я подарил учительнице без всякого настроения.
Прямо после школьной линейки мы все отправились по своим классам. Учительница предложила желающим прочесть часть текста из рассказа.
Нужно было прочитать отрывок на скорость и с выражением. После утреннего стресса настроение у меня было подавленным, поэтому я не хотел принимать участия в этом конкурсе.
Но тут в класс вошла моя мама. Её появление для меня было как гром среди ясного неба. Оценив происходящее, мама заставила меня выйти перед классом и прочитать рассказ. К своему возрасту я читал уже довольно бегло, и с дикцией у меня было всё в порядке, но в тот раз на меня словно что-то нашло. Я мямлил, запинался и смущался от собственной скованности. Это было моё худшее чтение. В общем, бенефис не удался. В тот день я понял, что не хочу больше ходить в школу. Школа у меня стала ассоциироваться со стыдом и позором. День знаний стал для меня провальным. Сегодня я тот день вспоминаю с лёгкой грустью, а тогда он воспринимался как личная трагедия.
7 лет. 1995 год
Ссылка на отзыв
Пожаловаться 
Нет ответов